«Пена дней» и другие истории - Борис Виан

внушительные кровоподтеки зияли по всему его телу.

– Второй раунд! – возвестил мальчик у гонга, и раздалось «бам!».

На этот раз дьявол был настроен очень решительно, он ринулся вперед, видимо желая покончить с кюре до конца раунда. Кюре, который и моргнуть не успел, окатил град ударов, если, конечно, град вообще может кого-то окатить. Кюре постоянно филонил, уходил от боя и один или два раза даже вис на противнике, к большому недовольству публики. Наконец, во время краткой передышки, он обхватил двумя руками голову ризничего и ударил его коленом в лицо. Тот взвыл от боли, теперь настал его черед отступать.

Довольные служки закричали в один голос:

– Он мошенничает! Да здравствует кюре!

– Это бесчестно! – высказался дьявол, потирая нос и всячески демонстрируя глубочайшее страдание.

Но это была всего лишь уловка; дьявол бросился на радостно раскланивающегося противника и нанес ему два сокрушительных хука по печени и один апперкот в голову, который угодил отшатнувшемуся кюре прямо в левый глаз. Глаз закрылся.

К счастью для кюре, ударили в гонг. Ему дали прополоскать рот, приложили к глазу большой сырой бифштекс с дыркой посередине, чтобы кюре мог проверить дееспособность пораженного органа. Тем временем дьявол веселил зрителей всевозможными шутками; например, он неожиданно спустил трусы и показал голый зад старой бакалейщице, чем заслужил особое одобрение публики.

В середине третьего раунда, начавшегося для него еще более неудачно, чем предыдущие, кюре, закрываясь одной рукой, вероломно дернул за шнур микрофона. Громкоговоритель сорвался и обрушился ризничему на голову; оглушенный дьявол упал без сознания. Раздуваясь от гордости, кюре обошел ринг с поднятыми над головой руками.

– Я отправил его в технический нокаут, – провозгласил он. – В моем лице победил Бог, Бог роскоши и богатства! Это Бог! Всего за три раунда!

В толпе охали и ахали. Затем смолкли.

Несколько секунд в сарае царило молчание: спектакль закончился неожиданно быстро. Потом, подсчитав стоимость каждой минуты, зрители начали возмущаться. Жакмор забеспокоился, чувствуя, что атмосфера накаляется.

– Кюре, верни деньги! – закричала толпа.

– Нет! – ответил кюре.

– Кюре, верни деньги!

Полетел первый стул, за ним второй. Целая эскадрилья стульев обрушилась на кюре, перелезающего через канат ринга.

Жакмор стал пробираться к выходу и в сутолоке получил кулаком по уху. Инстинктивно он развернулся и дал сдачи. В момент нанесения удара психиатр узнал в нападавшем деревенского столяра. Давясь выбитыми зубами, тот упал на пол. Жакмор взглянул на свои руки; две костяшки были разодраны в кровь. Он лизнул. Его начинало охватывать чувство смущения. Передернув плечами, он отбросил его прочь.

«Ничего… – подумал он. – Слява его подберет. Все равно я хотел к нему зайти по поводу оплеухи этому мальчишке из хора».

Однако драться все еще хотелось. Он ударил наугад. Ударил – и почувствовал облегчение: бить взрослых было намного приятнее.

VIII

135 апруста

Жакмор толкнул входную дверь; Слява как раз одевался. Он только что выкупался в массивной золотой ванне и теперь, оставив рабочие лохмотья, облачался в великолепное парчовое домашнее платье. Золото было повсюду, внутреннее убранство ветхой лачуги казалось отлитым из единого слитка драгоценного металла. Золото переполняло сундуки, вазы и тарелки, лежало на стульях, столах, все было желтым и блестящим. В первый раз это зрелище Жакмора поразило, но теперь он смотрел на него с тем же безразличием, с которым воспринимал все, что не имело прямого отношения к его маниакальной деятельности; то есть он его просто не замечал.

Слява поздоровался и выразил удивление по поводу внешнего облика психиатра.

– Я дрался, – пояснил Жакмор. – На спектакле кюре. Дрались все. И он сам тоже, но не по правилам. Вот почему остальные вмешались.

– Чудесный повод, – проронил Слява и пожал плечами.

– Я… – начал Жакмор. – Э-э… Мне немного стыдно, ведь я тоже дрался. Раз я все равно шел к вам, то решил заодно занести денежку…

Он протянул ему стопку золотых монет.

– Естественно… – с горечью прошептал Слява. – Быстро же вы освоились. Приведите себя в порядок. Не беспокойтесь. Я забираю ваш стыд.

– Спасибо, – сказал Жакмор. – А теперь, может быть, мы продолжим наш сеанс?

Слява высыпал золотые монеты в ярко-красную салатницу и молча лег на низкую кровать, стоящую в глубине комнаты. Жакмор сел рядом.

– Ну, рассказывайте, – попросил он. – Расслабьтесь и приступайте. Мы остановились на том, как вы, учась в школе, украли мяч.

Слява провел рукой по глазам и заговорил. Но Жакмор стал слушать старика не сразу. Он был заинтригован. Когда Слява подносил руку ко лбу, психиатру показалось – может быть, привиделось? – что сквозь старческую ладонь пациента просвечивают лихорадочно бегающие глаза.

IX

136 апруста

Случалось, Жакмор ощущал себя интеллектуалом; в такие дни он удалялся в библиотеку Ангеля и читал. Там хранилась только одна книга – больше чем достаточно – превосходный энциклопедический словарь, в котором Жакмор находил систематизированными и расположенными в алфавитном либо смысловом порядке основные элементы всего того, из чего обычно составляются – в объеме, к сожалению, столь угрожающем – обычные библиотеки.

Как правило, он останавливался на странице с флагами, где было много цветных картинок и очень мало текста, что позволяло мозгу расслабиться и отдохнуть. В тот день одиннадцатый стяг слева – окровавленный зуб на черном фоне – навел его на мысль о крохотных диких гиацинтах, прячущихся в лесу.

X

1 июбря

Тройняшки играли в саду, подальше от дома. Они нашли хорошее место, где всего хватало в равной степени: камней, земли, травы и песка. Все присутствовало в любом состоянии: тенистом и солнечном, каменном и растительном, твердом и мягком, сухом и мокром, живом и мертвом.

Они говорили мало. Вооружившись железными лопатками, копали, каждый для себя, ямы четырехугольной формы. Время от времени лопатка натыкалась на интересный предмет, который вытаскивался его обладателем на свет и занимал свое место в кучке ранее зарегистрированных находок.

Копнув раз сто, Ситроэн остановился.

– Стоп! – скомандовал он.

Жоэль и Ноэль выпрямились.

– У меня зеленый, – сказал Ситроэн.

Он показал братьям маленький сверкающий шарик с изумрудным отливом.

– А у меня черный, – сказал Жоэль.

– А у меня золотой, – сказал Ноэль.

Они составили треугольник. Предусмотрительный Ситроэн соединил камешки соломинками. Затем каждый уселся у своей вершины треугольника и стал ждать.

Вдруг земля в середине треугольника провалилась. Из образовавшейся дыры показалась крохотная белая рука, за ней другая. Пальцы уцепились за края отверстия, и на поверхности появилась светлая фигурка сантиметров десяти ростом. Это была маленькая девочка с длинными белыми волосами. Дюймовочка послала каждому из тройняшек по воздушному поцелую и начала танцевать. Она покружилась несколько минут, не преступая границ треугольника. Потом